Как известно, представителей людского племени на свете великое множество. Они расползлись по миру, словно чума, заселили даже самые неприглядные ее уголки подобно плесени. И властвуют, гордятся этим, будто воинской победой, являясь, как ни странно, одним из чудес земли, ее искрой и цветом, и, вместе с тем, упадком и гнилью. За последние тысячелетия человеческая живность проявила себя разносторонне. Люди даже создали две противоборствующие стороны (или больше?), чтобы можно было в более веселом темпе растрачивать свои жизни. Хотя с обоих сторон в них наблюдалось не так уж много разницы. Они хоть и слыли «уникальными», эта черта в дополнение являлась и их проклятием. А потому грызня ни к чему не приведет. И не стоит сводить плюс к минусу, чтобы усвоить разницу, потому что в данном случае ее не будет. Ну сломается что-то где-то с большим пафосным «бум», ну отчалит кто-нибудь трагически к отцам, коли там еще ожидают… а навредить такому огромному зверю, как планета, все равно не выйдет. В особенности когда и размером-то поменьше блохи на ее спине. И ни погладить, ни по холке потрепать тоже не получится. Ну да ладно! Кто о том думает? Можно ж веселиться и дальше, коли в итоге все равно не грозит ничего особенного.
Правда Софию никогда не интересовали проблемы глобального характера. Наверное, потому, что они вовсе и не являлись проблемами, и раздувались общественностью исключительно во имя самого гудения как довольно-таки шумного процесса. Тут у нее дело, между делом, на фоне иных мрачных делишечек обстояло кое в чем другом: острой, но весьма тонкой нотке беспокойства, которую она не собиралась никому показывать. И которая тем более возрастала, чем невероятней представлялся ей один самый простой факт.
«Отчего он постоянно экранирует меня? Взор, поведение, расстановка действий… и ряд всяких пустяковых мелочей, которые, по сути, не менее важны, чем все остальное», - для Софи, пожалуй, было бы куда естественней пойти против всей своей исконной сущности, чем признаться себе, что они в чем-то похожи. С каким-то мальчишкой. Неформальной внешности. И пытающегося завоевать мир, всех истребить, подчинить… и т.д. и т.п. дальше по традицинному злодейскому списку.
Но основная причина состояла не в этом. Самое болезненное для юной фокусницы как всегда преподнесла память, всегда работающая до отвращения точно и исправно. И напомнила она о том, что когда-то много-много лет назад… будучи еще совсем маленькой несмышленой девочкой, Софийка четко, с гордостью прошептала на ухо одному человеку такие слова: «Я – теперь и отныне зеркало всех твоих поступков, движений, мыслей. И тебя самого. Я никогда не стану работать превратно…» Из детских уст тогда вышла не совсем детская речь, но это было и неважно. Ведь предназначалась она не такому уж обыкновенному субъекту. И забвенный жар крошечного сердца сполна заполнил импровизированное «заклинание». Как итог, с течением времени давние слова возымели силу. А после человек тот умер. Теперь застаревшее и истрескавшееся зерцало совсем не соответствовало тому, что наблюдалось здесь и сейчас.
«То, что есть в нем, совсем не то, что во мне», - еще раз утвердительно повторила она сама себе и на том успокоилась. Хотя кого тут обманывать, определенно - нет.
Дождавшись окончания изречений более чем торжественных и вместе с тем более чем зловещих, девушка кивнула. Притом подобная реакция не несла в себе согласия.
- Последствия разделю, если станут неизбежней самой гравитации. Потому как все дела рук на них и возвращаются, - неторопливо начала Софи.
«Судьба… Господа, вам уже столько лет, а вы еще верите в эту напасть? – не сказать, чтобы подобный факт значительно не подогрел иллюзионистке настроение. – Нет, вы могли от рождения не знать Зубной Феи и Бабайки. Вас никто бы в том не осудил. Но верить в какой-то там фатализм, когда всем давно известно: как пнешь, ровно так и полетит. И никак не в иную сторону по дороге призрачного фатума».
- А вот что с силой, если даже наши печати нельзя совмещать достаточно близко? Для моей магической специализации является делом обыденным видеть чужими глазами и слышать чужие недосказанные слова. А что же с вами? Уверены ли вы, что готовы к такому обмену? – девушка приблизилась на шаг и протянула раскрытую ладонь, бесстрастно и решительно. Был в том, конечно, и элемент риска, что энергия в данном сопоставлении решит где-то не сложиться и не сойтись, но не смертельный же. – Тогда можете попробовать прямо сейчас. Что же до цели… она была у вас с самого начала.

«Тогда по отдельности и будут…»
Как должно быть доступно пониманию каждого, печать гильдии представляет собой не просто кусок несмываемой краски на поверхности кожи, а прежде всего заявление о принадлежности. У некоторых организаций минизаклинание служило будто «маячком», помогающим находить пропавших, у иных действительно средством связи, а у ряда темных гильдий часто встречалась форма «жизненного контакта», работающая по закону «все или ничего» и обеспечивающая некое подобие верности верховенству. У гильдии Ламий герб представлял не что иное, как «знак господства», элемент единоличия, противоборствующий любым конкурирующим объектам. Как рассудила в свое время Ооба, гильдия и так достаточно сильна, доказательство превосходства для нее лишь вопрос краткого времени, а потому лишние «примочки» просто ни к чему. Любая «ламия» обладает достаточно прочной шкурой, чтобы самостоятельно разобраться с собственными  проблемами при их возникновении и, видите ли, сверх сего определения ничего не полагается. И Софии, разумеется, менее всего хотелось схлопотать на свою голову еще и отторжение.
«Энергия и душа работают порознь? – на мгновение Софи недоверчиво сощурилась, краем глаза проследила за движением оппонента, мысленно разбив увиденное на резковатую последовательность кадров. – И это говорит мне человек, пользующийся аналогичным типом магии? Либо года сменяются уже не так, как прежде, либо время еще не привнесло ему должной отдачи. Давайте, еще скажите мне, что магическую силу можно передавать и заимствовать».
Странно-странно. В то время как для менталистов многие чувственные составляющие действовали исключительно совместно, согласуясь со своей природой и логическими законами, слышать от них же и обратное. Девушка удачно подавила зародившийся было смешок, что стало весьма к месту, ибо далее произошедшее занесло в самую глубину взгляда холодные, почти отчужденные искры, и они плотно затаились там, временами показывая острые грани. Сразу три основных момента, случившихся единовременно, заставили ее еще более усилить бдительность и теперь при случае действовать во много раз резче и раздраженней, чем обыкновенно.
- Я не нуждаюсь в чужом понимании, особенно фрагментированном, - голос заметно отяжелел, но вместе с тем не приобрел окраски, а в тоне потихонечку начали проглядывать характерные стальные нотки, явно отмечающие, что ситуацию далее намеченного предела лучше не усугублять. – Вы только что показали мне меру своего содействия. И она красноречивее всех остальных лишних слов.
Ламийка вернула ладонь, которую так и не скрепили рукопожатием, обратно к себе. Краешком ноготка зацепив кусочек пиробумаги под манжеткой, легонько потянула его, вместе с тем протирая и активируя. Манипуляция оказалась настолько гладкой, что виден был лишь пламенный всполох, приятным теплом облизавший кончики пальцев и устранивший возможные следы соприкосновения. Далее Софи спрятала ладошку в карман, явно не собираясь продолжать прерванный обмен. Поведение давнего знакомого достаточно возмутило ее: уж коли так пойдет и дальше, случись что – он и действительно руки не подаст. И в принципе для такой личности сие и было в порядке вещей… но хоть сейчас-то он определенно мог вести себя порядочно.

Чем дальше продвигался разговор, тем острее приходилось ощущать, что очевидно визит сюда был лишним, и та бредовая мысль о возможности что-то изменить ни к чему не приведет. Софи в очередной раз пожалела, что в свое время невольно поддалась влиянию той «розовой дури», и оттого до сих пор не в состоянии вырисовать полную трезвую картину сего персонажа. Но так что же… с каждой секундой образ вырисовывался все четче, возмущение медленно, но верно перерастало в неприязнь. И желание обрекать себя на длительное присутствие здесь понемногу таяло.
«Еще одно слово, и мне придется вас покинуть. Ничего личного, всего-навсего расчет, в котором результат не кроет затраченные средства», - в ответ на язвительность ламийка культурно промолчала. Она явно не разделяла радости. Чувство напраслины всех будущих усилий определенно не доставляли никакого мазохистского удовольствия и не вызвало ответного участия. В глазах Софии он выглядел либо слепцом, не способным анализировать сложившуюся ситуацию с расчетом возможностей, либо неким извращенным подвидом личности, зациклившейся на ранее сформированном узком мировоззрении и смакующей его от случая к случаю, по делу и без оного. А может и тем, и другим. В равной степени ни единый вариант не вырвал бы у девушки ни капли доверия.
- Перспективы – лишь пустое сотрясание воздуха, - открыто фыркнула иллюзионистка, - в то время как обеим сторонам нужны действия. Я не стану носить вашей метки, если она не несет ничего большего.
«… потому как тратить слова попусту умеет каждый, - Софи обвела зал коротким изучающим взглядом. – Что же вы, ребята, делаете здесь до сих пор, коли у вас все так замечательно?»

«В ваших руках были все ответы… и все ключи, которые я могла предоставить всего минуту назад…» - Софи тихо хмыкнула. Взор ее сузился и заблестел мрачноватым сиянием, словно в нем затаились сотни прокаленных игл. Итак, вот настает срок, когда каждая живая душа допускает неточности в своих мыслях, поведении, а затем и делах. И остается только наблюдать… за мелкими движениями мышц лица, возможно, жестами, за тонкими изменениями интонации речи, вариациями пауз между словами и поворотами разговора, которые бывают особенно лихи и опасны. Вот… каждая живая душа ошибается, когда приходит черед. Ибо сама жизнь есть ее наибольший недостаток, позволяющий допускать неточности и призывающий непонимание. Наблюдателю остается всего лишь ждать. И самому быть осторожным.
«Но вы отвергли ключи и не приняли во внимание ответы… Что же, исключительно ваш выбор. Да будет так», - нащупав в кармане карту, девушка без всякого интереса потянула ту на себя: наступила ее очередь забирать свои ключики. Да и со старой-доброй гулящей колодой таро не хотелось спорить, эти карты слишком ветрены, чтобы ждать и подолгу оставаться на своих местах. Подхватив «беглянку» за угол и удачно угадав с направлением скудного освещения, Софи щелчком подняла ее перед собой и задержалась на изображении всего на секунду.
«Ну здравствуй, Turris. Давно не виделись», - сложно было сказать, была ли фокусница рада встрече или же, наоборот, несколько огорчена. Но последовал еще один щелчок, будто бы обложку проверяли на прочность, а после девушка, играючи прокрутив ее между пальцами и тем самым показывая, что с обеих сторон располагается лишь крестообразная резьба рубашки, в едином движении задвинула карту в нагрудный карман.
- О, я вовсе не кандидат, сэр. Я – возможный союзник и не более того. Вы просто забываете, что я вам не ровня, вот и все, - на сей раз девушка без всякого оттенка отношения к делу точно выделила каждую фразу, слегка смягчив на окончаниях. – Возможен такой поворот событий, что в определенный момент магической силы может попросту не хватить. И тогда последствия примут неприятный оборот.
«Итак, число «шесть». Численный символ разрушения, смерти и неудачи. Понимаю ваш выбор… И вам не хватает носителей… Как печально».
- В свое время, когда еще наш Юпитер был цел, метр основал его на основе силы самых мощных стихийных магов гильдии. При всем уважении я весьма смутно представляю себя в сравнении с ними. Пускай пушку и запускали более по праздникам в подтверждение превосходства, его сфера служила явном свидетельством разрушительной мощи. У меня же она отсутствует по факту, - ламийка в якобы извиняющемся жесте развела руки в стороны, при этом слегка склонив голову вперед. Лицо потонуло в глубокой тени. То, что она хотела после того услышать, разумеется, виделось довольно-таки ясно. Только нужно ли было?
«Что же мы имеем теперь? Turris, шесть и Нирвана… Скорее всего, представляют собой поэтапные следствия одного из другого. Ведь, как известно, человек способен взболтнуть по глупости единожды, а двукратное повторение свидетельствует об отметке важности объекта. Возвращение к имени трижды охарактеризует его как наиболее значимое и имеющее свое место в жизни. Не сомневаюсь, что оно и далее проскользнет… Итак, что же представляла из себя Нирвана? Довольно просто выявить ее как аналогичную связывающую конструкцию, обладающую неким определенным свойством. Однако к чему слово «гибель»… не была ли она чем-то большим, нежели…»
- Так что… я считаю, нам всем нужно некоторое время… на разбор полетов, несмотря на то, что у меня его остается не так уж много, - она намеренно приостановилась. Для нее объем информации так же достиг своей максимальной точки высвобождения. Мда, и при любом возможном исходе у нее еще будет время. Еще совсем немного, и у нее оно появится, чтобы прощупать их всех на прочность… исключительно в целях безопасности обоих сторон. И исключительно ради получения удовольствия от самой игры.

«Главное, чтобы вы ее не упустили… эту пользу», - безучастно рассудила девушка. Потому как она никакой пользы от встречи не наблюдала:  каково бы не было соглашение, от организаций подобного типа каких-либо гарантий ждать не стоило, а поведение их уже на текущих момент не вызывало особенных надежд на успех в ее отношении. Но что же, Софи в данном случае следовало вернуться к исходному – выбора не существовало. Или же он был настолько отдален, что риск становился оправданным.
- Славно, - ответ, естественно, последовал с довольно весомой приправой лукавства, а точнее «естественного» лукавства. – Но перед тем, как я вас покину, все еще ожидаю услышать суть пробного поручения.
«Коли обе стороны еще заинтересованы…» - ламийка снова воззрилась на оппонента в ожидании ответа. Любой момент, который интересовал ее, можно было узнать прямо сейчас. Всего одна мысль, и не нужно ни давить, ни выпытывать, ни каким-либо иным способом раздражать объект интереса. Только одно желание узнать и более ничего… София намеренно бездействовала: ведь стоило же оставить хоть что-нибудь неизвестное, чтобы наличествовал повод вернуться сюда когда-нибудь после, создать хотя бы и некий призрак незавершенности, который побудил бы потом возвратиться обратно и потребовал недостающие кусочки головоломки.
С другой стороны… возможно, что и рассуждать здесь было не над чем. Эту карту, башни-Turris… величественную, окруженную бледно-голубым сиянием с грозным венцом неправильной формы на самой вершине, она последний раз наблюдала без малого лет семь назад при обстоятельствах не менее интригующих. Правда тогда та весьма любопытная личность, ответственная за очередной переполох внутри колоды, ушагала в окно, так и не сообщив ничего внятного. Что ж поделаешь, через несколько минут городской стражей было сообщено, что мужчина, столь спешивший скрыться из резиденции правительства являлся преступником государственного масштаба. Чувства, которые испытала Софи в тот «момент истины», были весьма противоречивы, но зато заставили с тех пор повнимательней относиться к тем, с кем имеешь дело. Пускай и в краткие промежутки времени. Поэтому и сейчас у нее в сознании твердо заякорилось мнение по поводу выходцев из старой-доброй разрушенной Turris: как бы далее расклад дел не обстоял, вторично подать руку кому бы то ни было из этой компании она не рикнет.

«Ну вот, Мидкросс, услышала. Теперь все?» - язвительно отозвался внутренний голос, притом и не думая далее разъяснять, что для нее будет значить это «все».
Спустя пару мгновений, иллюзионистка утвердительно кивнула. Вот теперь исход событий становился ей действительно безразличным. Если во время переговоров можно было злиться и возмущаться, наслаждаться моментом разговора или же наоборот ожидать его окончания, а после оных переживать, печалиться или напротив – довольствоваться результатом, то в самом начале и конце не ощущаешь ничего… Потому как при начале дела еще не имеешь ничего, о чем следовало бы переживать, в завершении же чувствуешь, пожалуй, облегчение. И ничего более.
- Нет, - послышался спокойный суховатый ответ… спустя еще пару-тройку мгновений. – Этого я сделать не смогу…
Софи подняла подбородок чуть повыше. Взор сплыл с недавнего собеседника за его спину, затем по тесной влитой кладке стен и задержался на выходе. Зрачки плавно сузились, почти по-хищнически, когда при преследовании добычи оная начинает неминуемо удаляться и уходить прочь. И она не двинулась ни на шаг, чтобы уйти. Пусть все будет, как совершится.
Да, именно так. Именно не сможет… Достать информацию было несложно: можно даже и с места не сходить, выбор нужных данных и их перерисовка открывались лишь вопросом краткого времени. Только неизвестно, чем может обернуться подобная безответственность. Во всяком случае, возможная плата в несколько жизней за одну полуживую ее совсем не устраивала. Даже при более-менее «удачном» итоге подобный груз на совести стал бы слишком тяжел в дополнении к ее извечному проклятию, памяти, не позволяющему забыть ни единую душу. С другой стороны – всегда можно было сдобрить совокупность данных толикой незаметной неправды. Но такого София попросту не умела, да и смысла, в общем-то, не было.
- Я не враг ни им, ни вам… - продолжила она, пропустив мимо еще несколько секунд. – Я и не тот, кого считают противоположным ему, - Софи неторопливо продолжила. Слова отдавались легкой приятной горчинкой на языке. И они были ей одновременно отчужденны. Они являлись просто изложением сухой правды… У нее действительно не имелось ни врагов, ни друзей – вообще никого. Во всем этом чертовом мире. Разумеется, время от времени хотелось исправить таковое положение дел, но привычный автономный образ жизни да разочарованность в человеческой природе не позволяли этакой вольности.  - И я не предатель, потому что, как известно, предательство всегда работает в обе стороны. Я… просто не вмешиваюсь.
«В упоминание о том, как и они не стали, когда следовало, - рассудила девушка сама в себе. – Что дается, то и принимается. Это главное правило справедливого обмена. Оно держит мир в относительном равновесии… Разрушает клятвы, успокаивает ненастья, укрепляет разум при виде действительности и сеет безумие при встрече с ней».
Изложив свою точку зрения, фокусница умолкла в нежелании нарушать подземную тишь ничем более. Для нее абсолютно ясным считалось, что продолжение разговора навряд ли принесет что бы то ни было полезное. Когда мотивы указующей стороны раскрыты, а так же очевидные формы действий, навряд ли существует еще что-то, способное перебить их негативный характер. Ее цель виделась сущим пустяком по сравнению со всеми возможными последствиями.
«И отчего же Turris, а не Mors? С нею было бы куда теплее… - она внутренне улыбнулась своим мыслям. – Я так устала искать».

Интересно, что же он в действительности ожидал услышать? Сторона, которая не являет никаких гарантий да к тому же проявляет себя крайне негативно в отношении взаимодействия, может забыть о всяческом доверии и участии, а тем более в таких масштабах. Тут с какого ракурса не смотри, а у Софии не было ни единой причины подставлять под удар гильдию, которой она хранила верность уже более семи лет, какой бы не была эта гильдия.
Нет, все же подобные расширенные манипуляции совершаются не единовременно. Поначалу жертва ослепляется, вводится в заблуждение… Затем появляется  все большая и большая возможность завладеть ее разумом. Это изящная игра, требующая гибкости поведения, слаженной лжи и толики нежности для смягчения, где постепенно резкие градации черного и белого смываются на границах и начинают замещаться одна другой. Она одновременно мягка и красива, но и опасна – порою, когда истинность намерений вскрывается слишком рано, для подвластной стороны истинность вещей может стать внезапно весьма неприглядной. И тогда риск потерять ее из-за возникшей разницы очень велик. Но суть подобного обмена состоит именно в плавности всех действий: заменить иное своим, саму сущность и само мировоззрение. Чтобы даже самой жертве он показался сладким. И в итоге, в самом конце личность любой специализации, любых сил и умений станет во всех отношениях разделять подставную теорию.
Коли оппонент сего до сих пор не понял, года, минувшие с их последней встречи, скорее всего, нисколько не изменили его. Желание получить ожидаемое сразу не принесет результатов. И если он намеревается и далее придерживаться подобной тактики, в очередном мирозавоевательном походе будет ожидать неминуемое поражение. Орудие о шести печатях, каково бы ни было избрано, так же требует продуманности и тщательной дрессуры.
- Оу, - слегка застопоренно произнесла девушка. Комичный видок удивленной иллюзионистки достаточно быстро заменился привычным непроницаемым. По всей видимости, на свой отказ она скорее ожидала нападения или кардинальных разборок, нежели предложения поразмыслить над тем, чего бы ей все-таки хотелось, - стоит мне подумать о чем-то лишнем, я стану и вовсе легкой добычей, правда? – уловив краем глаза плотоядную улыбку Кобры, Софи продолжила еще более твердо. - Которой следует приказывать, а не предлагать.
«Еще не время, еще совсем не время, но…» - отметив примечание о том, что теперь она может быть свободна, София ровным шагом двинулась прочь. Правда внутренние борения банально испариться с сего места и далее традиционно дать деру при сем ее не думали оставлять. Только – вот незадача-то – открывать далее спектр своих возможностей тоже не хотелось.
- Но я привыкла чувствовать себя свободно. Моя жизнь ни для кого не представляет ценности. И мне спокойно, от осознания этого, - фокусница на секунду задержалась на проходе в туннель и обернулась назад. - Однако существует и обратная сторона… Простите, если умеете.
«Если еще думаете неким образом заполучить меня, вам придется справиться с ламиями самостоятельно. Я не готова понести на своих руках чужую кровь», - снова оказавшись во мраке узкого подземелья, девушка безошибочно следовала по сети переходов, согласуясь с обратной последовательностью их прежнего хода. После многочисленных тренировок с фантомом таковые маневры были обычным делом, над которым и задумываться-то особенно не следовало. Перестраховки ради, положив большую часть внимания на слух, она молча двигалась далее и далее. Однако в почти кромешной тьме, изредка нарушаемой ровным зеленоватым свечением контурной свечи, царила тишина. Даже воздух, богато приправленный земельным сырым запахом, не шевелился и не перетекал по извитым подземным тропам. Похоже, за ней никто и не думал торопиться.