А вот это уже была наглость – его оскорбили в лучших чувствах. В лучших чувствах выглядеть круто и внушительно перед молодой девушкой которой, похоже, требовалась его защита. По крайней мере, Стейлу хотелось думать так, как минимум – он ничего не имел против роли героя-спасителя, более того, ему она нравилась, импонировала, открывала…
А, впрочем, не сейчас.
- А я ведь хотел закончить нашу стычку мирно…
Словно извиняясь перед Вселенной за то, что произошло, Стейл задумчиво зажал сигарету между пальцев и вздохнул, разочарованный таким вот невежеством. Похоже, ребятки начинали заигрываться.
Магнус стал неспешным, хозяйским шагом приближаться к носителю Адибаса, покачивая сигаретой, оставлявшей в воздухе за собою затейливый след. Путь был недолгим, пара секунд, чтобы принять необходимую позу, но маг чувствовал себя хозяином положения: это не так уж неочевидно: чувствовалось всё в его походке, неспешной, каждый шаг был словно чеканный, хорошо слышный даже на таком расстоянии: подошвы сапог были жёсткими, словно стучащими по земле. Специально подбирал их Стейл, его шаги были слышны на огромном расстоянии когда он того хотел – словно он давал знать окружающим «бойтесь, я иду». И это внушало.
Когда до абибасовца оставалось ещё шагов десять, Стейл, вдруг, резко провёл сигаретой полукруг, затем ещё один, уже внутри и, протянув зажегшийся в воздухе росчерк влево, вдруг «вытянул» из воздуха клинок. По крайней мере, вспышка света, которую вызвало внезапно зажегшееся в темноте пламя выглядела именно таким образом. Мгновенно сгоревшая сигарета пропала, а из указательного и безымянного пальца Стейла тянулось белесое, густое обжигающе-горячее пламя, которое явно превышало длину вражеской финки на… На приличную длину, уж простите за каламбур. Стейл решил, что создать оружие будет круто – ничто так не впечатляет девушек, как клинок в руках их спасителя, он всегда пробуждает в дамах нечто… первобытное, наверное. Защитник, опекун, муж, ии… много других ролей которые исполняют крепкие мужчины. Магнус был совершенно не против того, чтобы и его причислили туда же.
Вместо того, чтобы ударить удивившегося пацанчика клинком, Стейл резко выбросил вперёд ногу и заехал тому в живот, отбрасывая от себя. Во-первых, это тоже очень внушало, во-вторых, тот был ошеломлён и точно бы не уклонился – засверкавшее в темноте белесое лезвие пламенного клинка могло на секунду ослепить противника… А удар с ноги был просто более впечатляющ. Нет ничего внушительного в том, чтобы располовинить врага оружием, гораздо круче проявить некоторого рода презрение, вырубить его собственными… ногами и, наступив на распластавшееся тело сапогом, демонстративно переступив через него, пройти дальше. Стейл понимал, что эти ребята не выдержат его удара: ходили слухи, что ударом своего кованного сапога глава охотников за отступниками выбивал с петель железную дверь. Не то, чтобы очень сильно врали и преувеличивали, но, конечно, Фортис931 мог удивлять окружающих. Особенно, если был в гневе, а сейчас-то уж рыжеволосый маг был расстроен. Он потратил сигарету.
- Не мешайся. – бросил он, достаточно громко для того, чтобы его услышал лапавший спасаемую гад.
Вытянув ещё одну из пачки, он закурил, демонстративно поднеся обжигающе-горячее, словно плавящее воздух лезвие «Орудия Гефеста» к краешку сигареты и затянулся. Клинок внушительно осветил лицо Стейла, создав необходимую игру света и теней.
- Советую поджать хвост, пасть на землю и молить о прощении, пацанчики. Или этот чудесный пейзаж украсит несколько прожаренных трупов.