Бежать, как можно быстрее бежать и спешить, держа в клыках ароматную и божественную связку сосисок, один край которых волочился следом. О, этот божественный запах, который издавали чудеса колбасного производства, заставлял сходить с ума и забывать просто обо всем! Да, можно было бы написать целую оду, которая была бы посвящена волшебной еде, от которой просто текли слюнки. И Ромео явно бы этим занялся, если бы у него было на это сейчас время.
Как оказалось… хозяин лавки безвозмездно, то есть даром, делиться своим прекрасным товаром не желал, а деньги кот тратить уж очень не хотел. Поэтому как-то у них не сложились отношения, не сложились. И поэтому бедному и несчастному голодному и обиженному лавочником котику приходилось улепетывать от своего преследователя. А так как развивать полную и необходимую скорость для бега просто в сапогах на задних лапах трудно, то пришлось вцепиться клыками в сводящую с ума своим запахом сосиску и нестись на всех четырех, молясь, чтобы шляпа по пути не слетела, да чтобы ни один из своих сапог не потерять.
Он бежал быстро, сворачивая и петляя, стремясь уйти от преследования, но этот злостный лавочник был упрям и сдаваться не хотел, продолжая бежать следом, громко ругаясь. Так он еще и своего помощника позвал на помощь! Вот зараза-то какая! Даже покушать бедному странствующему рыцарю не дает!
Рыжий мотнул головой, пролетая мимо парочки, вкусно пахнущей пирожками, после чего внезапно сделал петлю, растворяясь в толпе, чтобы потом вернуться к ним, уже стремительно перебирая задними лапами, придерживая шляпу одной рукой, тогда как во второй болталась эта самая горемычная связка сосисок.
- Кар-р-р-рамба! Салаги! Все на абор-р-рдаж! – внезапно завопил он, толкаясь ногами и ныряя в довольно объемную сумку, которую держал в руках один из детей. Или держала. В общем, кот в этой суматохе не особо заметил, а потому просто затих, устроившись внутри, придерживая шляпу и стремительно наматывая это ожерелье из сосисок, пропадавших и заползавших в сумку следом за ним, словно змея. Он долго держался, но потом все-таки медленно выдохнул, мурлыкнув, и стал с аппетитом и, еле слышно причмокивая, поглощать божественную пищу.
Нет, он искренне надеялся, что тот толстяк со своим помощником не видели, куда он скрылся… а эти очаровательные, милые, замечательные и прекрасные дети не станут его выдавать. Ведь ему так нужна еще эта славная рыжая шкура!

Они куда-то шли, но это сейчас было и не так важно: главное, что его не нашли преследователи. Главное, что он удалялся с места… нет, не преступления, а боевых подвигов! Конечно, ведь спасение божественно прекрасной связки сосисок от лап коварного и злого торговца… разве это не может считаться подвигом? Конечно, может! Да про него вообще должны складывать песни и баллады! Про его храбрость, смелость, смекалку… и умение красиво уйти от погони.
Ромео что-то мурлыкнул себе под нос, поглаживая лихим жестом свои документы, то бишь усы, после чего продолжил с тихим мурлыканием пожевывать божественную пищу, которая уже скрылась полностью в сумке, что его приютила… а теперь скрывалась неторопливо в бездонном котячьем желудке. А ведь, если подумать, у него… с самого утра не было и маковой росинки во рту! Да если бы и была… так ведь кто сказал, что этой самой маковой росинкой может наесться настоящий мужчина! Подумаешь, кот… настоящий мужчина ведь! Вот-вот!
- Мои хорррошие… теперррь.. мы никогда с вами не рррастанемся… - томно признался в своей любви кот, полностью оправдывавший свое шекспировское имя своей романтичностью. Жаль, что только балкона не было. А уж точно знаменитый монолог он мог произнести без какого-либо труда.
«Что значит имя… ведь сосиска, останется сосиской навсегда, хоть ты сосиской назови ее, хоть нет!..»
Внезапно откуда-то сверху послышался шум невнятных разговоров, отчего кот насторожил уши, поворачивая их к источнику звука и пытаясь примерно понять, о чем там идет разговор. О еде? Что ж, отличная тема! Мы явно сойдемся характерами, не так ли? Кот чуть мотнул головой и стал с удвоенным рвением наворачивать свое угощение, как внезапно сумку залил свет и над ним склонились две головы, с любопытством и изумлением рассматривавшие его.
- Мофет фафифку? – да, говорить с набитым ртом крайне трудно, но Ромео справился с этим, не скрывая своей гордости, - Фолько фы пофорофифефь! А фо они иффеснуф на науфной офнофе! – Ромео чуть прищурился, а потом поспешно дожевал ту несчастную сосиску, чтобы потом протянуть еще одну из сумки вверх. Поправил шляпу, прижимая ее и лукаво блестя зелеными глазами, выглядя явно гостеприимным.
Теперь главное, чтобы хозяева этой сумки не решили, да-да, пустить меня на мясо. А то ведь, кажется, они были голодны… а это было не настолько безопасно. Впрочем, они ведь не будут есть бедного и несчастного милого котика, не так ли? И тому злобному лавочнику не отдадут… потому что скоро будут уничтожены улики! А потому не будет не только доказательств, но и состава преступления! Да-да! Потому что это было спасение несчастных и прекрасных сосисочек из ужасного плена благородным рыцарем. О как!

Сосиску отпускать не хотелось. Все-таки она так дорога милому сердцу и желудку, так что жалобные плошки глаз уставились на детишек. Этих добрых, очаровательный и милых детишек. Но… делиться пришлось, а потому эта волшебная радость желудка так и осталась зажатой в сильной детской ладошке. Подавив тяжкий вздох и проводив взглядом свою неверную возлюбленную, Ромео снова посмотрел на детей, теперь уже несколько оценивающе. Нужно было понять, что делать дальше и какую тактику поведения выбрать. И если мальчишка был все еще настороже, то внимание девчушки, кажется, завоевать удалось… особенно если учесть, каким восторгом загорелись ее глаза.
Внутри поднялась волна самодовольства и искренней и трепетной любви к собственной рыжей персоне. Нет, ну если кто-то считает, что коты не умеют улыбаться, то сейчас они бы точно разочаровались – потому что это рыжее создание расплылось в настолько довольной улыбке, что не заметить это было просто невозможно.
- Есть, есть! – он покивал, тут же принимая более вальяжную и расслабленную позу. Для полноты картины не хватало только сигары и стаканчика виски… но это уже совсем другая история, да и кот был все-таки за здоровый образ жизни, поэтому он ограничился сосиской, зажатой в лапе, как будто это была сигара. Легко поправив шляпу, он кинул на детей загадочный и таинственный взгляд гангстера, у которого «все схвачено», после чего томно что-то мурлыкнул для создания большей интриги.
- Летать?.. Ммм… девочка моя, - протянул вальяжно кот, щуря лукавые зеленые глаза, - ..ты задаешь такие вопросы старому джентльмену… даже не сказав своего имени. Сэррр Рррромео к вашим услугам, - он мурлыкнул, легко откусывая кусок сосиски, словно куря сигару. – Позвольте узнать, как вас зовут, мои милые? – рыжий переводил взгляд с одного дитя на второго, лениво моргая одним глазом, не забыв поправить шляпу.

- Но-но-но! – кот возмущенно замолотил задними лапами по воздуху, пытаясь удержат на них сапоги, - Как вы обращаетесь со странствующим благородным рыцарем, который был настолько щедр, что даже разделил с вами последние крохи своего скромного ужина? – усы воинственно топорщились, рыжий негодовал, пребывая в совершенно искреннем возмущении. И как это – его сейчас незаслуженно оскорбили такими действиями, поймали за шкирку, словно маленького котенка.
- Нет, ну вы только подумайте… - он пробормотал, удерживая одной лапой последнюю сосиску, которая была столь дорога его сердцу и желудку, второй же он попытался достать руку. – Я требую справедливого суда! – рыжий снова встопорщил усы, мотая головой, после чего обвис, перестав дергаться и расслабившись, второй лавой снимая шляпу и прижимая его к груди. Прижав ушки, он настолько невинно и жалобно посмотрел на детей, что обычно от этого взгляда все сразу проникались вечной любовью к столь очаровательному и беззащитному созданию. Да, этот взгляд маленького котенка, который один на свете, столь милый и невинный, что его хочется тут же накормить и обогреть. И даже такой немножко заискивающий, словно он ждет что-то хорошее от мира, столь бесхитростно и наивно.
- Вы понимаете… - начал осторожно он, продолжая так же прижимать к груди свою шляпу и смотреть огромными невинными глазами на детей, - …меня заведомо ложно обвинили в чем-то… возмутительном! Мое сердце кровью обливается, как только я подумаю, насколько жестоко и неблагородно меня обвинили! – он замолчал, словно переживая все, что до этого сказал. Потом продолжил, - …этот злой лавочник, он хотел меня оклеветать, а потом за свою же клевету и отходить тяжелым ботинком по моей бедной спине, которая уже и не перенесет такого «удовольствия». А у меня же семеро по лавкам, милые котята, на кого я могу их оставить? Да матушка-кошка, такая красивая, прилежная. – кот заискивающе растянул мордочку в каком-то подобии улыбки, заглядывая преданно в глаза девочки.

- Конечно! Такая красивая, что прямо загляденье. – горячо подтвердил кот, лукаво щурясь и распушив усы. – Умница, красавица, такую еще поискать надо! Все диву даюсь, как она на столь обратило свое внимание на вашего покорного слугу, - обязательно в этот момент надо сделать движение, словно поклониться. В принципе, такая тактика всегда срабатывала, в врать рыжий умел просто великолепно, зачастую рассказывая самые невероятные истории настолько убедительно, что ему верили. – А видели бы вы котяток моих! Такие чудесные! Маленькие, миленькие, пушистенькие! И все веселые, игривые, прямо не нарадуюсь! – он покачал головой и закатил глаза мечтательно, прижимая лапы к груди и выдыхая, тогда как кончик его хвоста чуть дернулся. Некоторое время он еще помурлыкал для себя, чтобы создать атмосферу любви и радости. И главное, у него это прекрасно получалось. Как всегда, так и сейчас.
Да, он любил таких доверчивых людей (детей), которые бы не только поверили, но и развесили бы уши, желая услышать еще множество интересных историй от него. А он бы смог придумать столько всего замечательного для них, ведь его богатая фантазия никогда его не подводила! Так что и сейчас он уже собрался развесить столько лапши на эти юные ушки, сколько туда только могло влезть. О, да! Он мог развешивать целые километры этой сладкой для ушей лапши!
- Ах, видели бы вы! – он замурлыкал крайне довольно, поправляя шляпу на голове и довольно жмурясь, выглядя так, словно только что умял целую крынку со сметаной. – Я уверен, вы бы сразу влюбились в них, в моих очаровательных котяточек и в мою красавицу-жену! Никому ее не отдам! – Ромео сощурился еще больше, хитро блестя глазами и поглядывая на доверчивых детишек, крайне радуясь, что у него получилось их убедить в том, что он сейчас говорил.