- Ошибка.
Есть самое неприятное на свете слово. Потому как зачастую приносит с собой разнообразные неприятности. А вот они поодиночке не наступают никогда… Только стаями. Как воронье.
Некогда, в ее темном и безмолвном раннем детстве родители без всякого стеснения называли ее подобным образом. Всего лишь досадная ошибка. Пустое место. А стоило временам и окружению перемениться… И уважаемых родственников не оказалось рядом. Ошибки же принято править. Или избавляться от них.
Дядюшка, пытаясь хоть как-то раскрыть и реабилитировать ребенка, практически выбился из сил. Однако приложил все усилия, чтобы воспитать Софи исключительно правильной, уверенной и точной как в своих действиях, так и суждениях. Так как и он сам не обходился без ошибок. Если при игре ошибка лишь досадный пустяк, то на выступлении любая такая помарка способна привести к травме, а в жизни и к потере… той самой жизни. Равноценно как своей, так и чужой. Посему Фриз учил племянницу действовать исключительно, не совершать таких поступков, о которых в последствии можно было бы пожалеть. Только не учел одного: пока человек еще жив, он не может не ошибаться. Каким бы подготовленным не был.
Не то что бы Софии сейчас было о чем подосадовать… Вроде как все произошло по ее духу, разве что слишком поздно решилась она прикрывать отход напарницы. И можно бы потосковать, поерошить былое, да в бесчувственном состоянии таким навряд ли займешься.
Брызги ледяной жидкости тут же привели сие неудачливое создание в ум трезвый. Что называется, получи за чрезмерную доверчивость и впитанное с родственной кровью noli nocere. Девушка дернулась, но слишком слабовато. Стул под ней обиженно заскрипел, а ремни неприятно сдавили плечи. Вот так положеньице, не из желаемых. Все так же низко склонив голову, Софи продолжала разглядывать собственные колени. Почему-то не всплывало ни одной мысли по поводу того, как ей следовало изощриться, чтобы оказаться в подобном месте и положении.
Над ухом кто-то надрывно прокричал, судя по всему, ожидая какой-то реакции, что заставило рефлекторно зажмуриться на пару секунд и сжать кулачки. Голос был незнакомым. И отчего-то взбудораженным. Помня, как нехорошо не оправдывать чужих ожиданий, да и вообще нервировать людей, София отреагировала. Правда в режиме для себя несколько вялом и заторможенном. Она попросту по-собачьи встряхнула головой, избавляясь от излишков влаги и обильно орошая ей окрестности.
Утро. Доброе. Мда, даже слишком. Такой замечательный безоблачный день… А какое заведение! Вежливый персонал, удобная мебель. Все включено. И душ в доставкой прямо в номер… Чуть ли не в кровать.
- Gratissime agis, - приглушенно съязвила фокусница. Какой любезный юноша, прямо-таки до безумия. Пересохшая гортань сейчас не очень-то располагала к громким фразам, посему только тем Софи ограничилась. На глазах еще лежала слабо расходящаяся мутная пелена, а фокус зрения плавал, имитируя покачивание недавнего транспортного средства. До сознания слабо, но все явственней доходил невероятный по своей природе букет из сотен отдаленно знакомых запахов. И оттого мутило еще больше. Девушка глубоко дышала, пытаясь хоть таким образом вернуть себе равновесное состояние.

Отредактировано Sofia Midcross (2011-08-29 20:52:04)

- Чего? Хотя, в принципе, это не важно.
Надеяться встретить подобного себе вторично за день, по всей видимости, не стоило. Живые люди сегодня нечасто разговаривают на мертвом языке. Он красив, но своеобразен. И не всегда сходу понятен простому человеку.
Пока сей странный представитель новой обстановки крутился вокруг нее, Софи старалась как можно скорее реабилитировать все свои пять человеческих чувств (или же немного больше) и заставить работать как следует. Ибо промедление смерти подобно. Кстати, о Смерти… где она там затерялась?
«Да что за ерунда?» - мысленно пронудела девушка в попытках разглядеть-таки, что происходит. Приподняв голову, она несколько отстраненно следила за действиями ученого. И за то время взгляд успел измениться как минимум трижды: поначалу замутненный, несфокусированный, он безвольно плавал… София попробовала проморгаться, но то мало помогло. Только по прошествии пары минут можно уже было перестать щуриться и полностью открыть глаза, осмысленно оценить происходящее. Тогда к ней и вернулся ее привычное выражение – спокойное, изучающее и твердое, словно она старалась одновременно не только в максимальных подробностях запомнить видимое, но вытащить наружу саму душу предмета или существа.
Безмолвно осмотрев узы, Софи коротко кивнула - бывало и сложнее. Машинально оправила обратно манжетки, закрыв ими «браслетики». Навряд ли, конечно, тот человек мог заметить герб гильдии, так как он находился немного подальше на предплечье, но лишний раз светить все равно не стоило. Единственный неприятный момент (хотя, возможно, и не один) состоял в том, что эти наручники обладали странным свойством: они были холоднее несущего металла, ежесекундно отзывались легким покалыванием и, будто бы опускал поток энергии, не давая возможности ее почувствовать. Подавив легкое ощущение беспомощности, она для себя решила избавиться от неприятной штуковины при первом удобном моменте. Только отвернись на подольше, непонятный человечек.
- Привет, меня зовут Терри. Я доктор. Очень добрый и хороший доктор. Все это вокруг меня - моя лаборатория. 
София скромно улыбнулась краешками губ, но тут же спрятала нежелательную улыбку, затем склонила промокшую взъерошенную голову набок и заглянула врачу в глаза. Но лишь стекла очков отэкранировали обратно. Значит, маэстро всего сего кавардака медик, к тому же не знающий латыни. Интересно… А он там вообще понимает, что мешает, или это просто для создания впечатляющего фона?
- В других обстоятельствах я сказала бы, что мне очень приятно, - неторопливо и четко ответила девушка, никак не отвечая на подглуповатое выражение физиономии ученого, и развела скованные ладони в стороны, мол, книксена не будет.
- А теперь, как и положено вежливым людям, ты должна рассказать мне что-нибудь о себе, верно? Ты ведь культурная девочка, правда?
- Возможно, у меня иное понимание об этикете… - Софи слегка поморщилась от едкого запаха сигарет, сухо кашлянула и продолжила. – Но мне всегда казалось, что знакомство начинается с рукопожатия. Вы как, мне руки-то не подадите?
Слова скатились куда-то в задымленную пустоту комнаты. По всей видимости, пропустив их мимо ушей, Терри отошел куда-то в сторону. Не насколько далеко и не надолго, чтобы можно было что-то исправить в своем положении. Девушка продолжала наблюдать за его перемещениями. Это было практически единственным доступным занятием в данных условиях. Не из бесполезных, быть может. Каждое действие производилось с отведенной расстановкой, как в представлении, но и без ненужных промедлений. Этакий небольшой ознакомительный экспромт для одного зрителя. Она должна была все внимательно осмотреть и оценить те условия, в которых находится. Вот из чемоданчика с загадочным видом была извлечена закрытая капсула и биопсионный шприц. Обе заветные вещички коротко блеснули в полутени. Наблюдательница в свою очередь затаила дыхание. Не со страха, а скорее от банального любопытства.
- А если ты не захочешь быть вежливой, - поглощено заворковал ученый, - то доктору Терри придется тебя немного полечить, ибо некультурное поведение – это болезнь, которую надо искоренять. 
Софи не без интереса проследила, как опустился поршень, пропуская в полый цилиндр некую прозрачную жидкость, которая, по сути, могла быть практически чем угодно. Далее игла была вскинута вертикально, чтобы проследить, остался ли внутри запаянной емкости воздух. Потом же, стоило маэстро обернуться, магичка тут же помрачнела. Взгляд а-ля «ну? кто там последний к патологоанатому?» вряд ли пришелся по вкусу кому бы то ни было…
- Ну что, расскажешь сама или к лечению приступим? Итак, кто ты такая и чем занимаешься в жизни?
Последняя фраза была сказана охлажденным стальным тоном, каким и она могла пользоваться, причем только когда нужно высказать что-то безапелляционное.
- Я… ведь промахнусь, если предположу, что там раствор глюкозы? – имитируя легкое волнение, девушка начала нервно мусолить пальчиками звенья  цепочки.

По мере продвижения своеобразной речи ученого (хотя в последнем она все больше начинала сомневаться), которая попахивала спонтанностью, но нельзя сказать, что не была логична, выражение лица девушки из помрачневшего плавно мигрировало в кислое. Крайне кислое. И уставшее от всей этой невразумительной белиберды, творящейся вокруг нее последние минут пять. При помощи кого она сюда попала, было ясно без сторонних подсказок – с тем индивидом Софи успела познакомиться поближе еще в дороге. И странно было бы предположить, что знакомство сие ей пришлось по вкусу. А вот чем она так провинилась, оставалось загадкой. Впрочем, возможно, достаточно стало и попросту одним депрессивным дождливым утречком очень кстати попасть ему под руку…
Девушка сидела и слушала, пребывая в относительно спокойном расположении духа, а негативные факторы все прибавлялись. Значит, выходит, он тут не один, а с подружкой… И, скорее всего, что и с подружкой он здесь не один. Чудесно. Это достаточно прибавляет шороху. К тому же глупо предполагать, будто бы, неким чудом освободившись и открыв первую же дверь с надписью «выход», она действительно отсюда выйдет. Нет, все просто замечательно…
Огорченно фыркнув, Софи, наконец-таки, домучила одно из звеньев. Как говорится, ласка сломит любое существо, любой материал сравнительной прочности. И если с существами фокусница подобное проворачивать несколько сторонилась, то опыт работы с предметами  вырисовывался достаточно убедительным. В частности дома в свое время не осталось ни одного целого столового прибора. Печально, но факт: чтобы приготовить что-нибудь пожевать, приходилось прилагать ну просто титанические усилия в сем изощрении… Вообще не фокусническое это дело - на кухне вертеться.
Милые мысли о прошлом, как раз в тот момент, когда София традиционно перестала придавать словам оппонента какое-либо значение, беспардонно прервали неким до странности знакомым названьицем:
- Здесь пентотал натрия. Знаешь, что это такое? Это вещество, способное повлиять на зону мозга, ответственную за фантазию. Эдакая сыворотка правды. Но вот незадача – у этой сыворотки есть свои маленькие побочные эффекты. Хочешь знать какие?
«Занятная штука, - девушка незаметно сокрыла погнутое звено в ладошке. Оно еще успеет пригодиться ей, только немного позже. – Ну как? Психопатом сделаете или в вечный сон отправите? Как вам будет легче? Как будет веселее?»
Продолжая глядеть доку в глаза, она подавила короткую сдержанную улыбку. Одна мысль о том, что сей экземпляр способен в свободное от работы время так же баловаться миниинъекциями сией наркосубстанции, зарождала целый ворох ярких представлений… Каким образом он мог стать таким. Ведь не все же спихивать на тяжелое детство.
- Будешь плохо себя вести – узнаешь. Итак, повторю вопрос – кто ты такая и чем занимаешься? – меж тем, продолжил Терри.
Когда с Софией разговаривали тихим сдержанным шепотом, то не оказывало никакого загадочного влияния, скорее лишь стремление прислушаться, что за бурду ей там желают донести, - вдруг важное чо? – и желания подыграть. Посему иллюзионистка перешла непосредственно к представлению. Жаль доктор пока еще держал дистанцию, а то могло бы выйти чего поинтересней.
- Вы прямо же не оставляете мне выбора, - Софи опасливо покосилась на дверь (вдруг наушничает кто) и так же шепотом продолжила после выдержанной паузы. – Пускай будет по-вашему. Я – никто. И величают меня Никак. Хотя нет, признаться, никто и никогда не проявляет ко мне пристального внимания. А по жизни я уже минут так с пять от силы занимаюсь тем, что сижу здесь в цепях, в непростительном бездействии и размышляю о смысле жизни, - девушка мило улыбнулась, качнула головой в сторону и уже нормальным спокойным тоном добавила. – Я верно осознаю суть проблемы, сэр? Так вот. Позвольте донести до вас напрямую, что в подобном состоянии у Никого никогда имени не появится, а никто с вами ни под каким видом сотрудничать не станет, что бы вы не предприняли. Посему я настоятельно рекомендую вам высвободить меня из ваших… кхм, крепежей – и тогда мы можем обсудить все по-людски. Ибо если я неким чудесным образом освобожусь от этого ранее, момент будет упущен. Потому не обессудьте, когда возымеет действие третий закон некоего Ньютона в отношении нас с вами. Разумеется, вы можете воспользоваться этим вашим стимулирующим компонентом… Вы, кажется, говорили пентотал?.. Однако вам ли не знать, насколько двояка его природа в зависимости от дозы и мерой влияния на конкретную психику? Упаси Господи вас столкнуться с моим первичным подсознательным… Это, доступно вам скажу, не сахар. И даже не глюкоза... Я его сама так еще боюсь. Сокрытое должно быть сокрыто, Терранс, – простите, не знаю, как вас там зовут по отцу – ведь не зря же его скрывали, верно? К тому же того объема, что вы сейчас возносите в руках, хватит, чтобы усыпить всю известную мне на данный момент компанию: и меня, и вас, и вашу знакомую. По желанию можно по классической методе каждые три часа опускать меня до уровня кретинизма меньшими порциями… Но это же совсем не весело, верно? – она добродушно сверкнула глазами и пожала плечами. – Ой, я вас не утомила?

Притворная маска, составленная из эмоций, которые она в тот момент испытывать не могла, плавно сошла с лица и уступила место их простому отсутствию. Девушка с некоторой скукой проследила, как рысит этот деланный доктор вокруг кресла… Неужто ее спектаклю придется так быстро закончиться? А она ведь почти даже и не старалась. По всей видимости, все-таки зря… С этим индивидуумом стоило разговаривать так же, как и с ребенком: не допускать отрицания, а «нужные» фразы пропускать мимо в середине речи, оставляя значимые варианты на потом. А теперь, выходит так, что процедурные моменты все же не обойдутся стороной. Досадно. Более чем.
- Что же делать? Так мы не придем к взаимному пониманию, дорогая моя… - заворковал ученый откуда-то из тыла. И сие не могло не настораживать. Ведь, как говорят, за спиной каждый оборачивается зверем. И далеко не всегда хомячком…
София слегка дрогнула и прижалась затылком к спинке креслица. Если этот псих решит что-нибудь выкинуть, воспротивиться она все равно не успеет, а ежели и успеет – не сможет физически. Этот факт не мог не печалить.
«Что делать, что делать… Побегал – пора приступать к следующему пункту», - съязвила про себя фокусница. Его тон и манера общения начинали порядком раздражать. То ли он действительно такой… да на всю голову, то ли измывается над нею. И еще при этом хочет, чтобы его понимали.
Ну нет, идея-то в общем ясна. И потому недопустима. Так как чем больше он узнает, тем положение ее (впрочем, ее ладно, тут уж мало что поменяешь – ситуация может затронуть и других) способно качественно измениться не в лучшую сторону. Раз уж Терри не заинтересовался спокойным вариантом беседы, предложенным ею ранее, значит, отпускать целехонькой явно не входило в его планы. Да и выражение это, «дорогая моя», как-то неприятно попахивало материальной ценностью. Кстати, по скольки там на нее раскошелились?
- Придумал! – из состояния блуждания в своих мыслях Софи выдернул щелчок, он же заставил сжать кулачки на подлокотниках и сощуриться от неожиданности. – Может, ваша альтернативная сущность будет более понятливой? Попробуем-ка мы ее спросить, вы ведь не против?
«Не может!» – тоскливо пискнула в себе девушка, только прежде, чем она собралась возразить во всеуслышание, игла достаточно ощутимо, так сказать, с чувством въелась в кожу открытого участка шеи, напрямик подобравшись к сонной артерии. О подобном маневре к месту было бы догадаться и изначально – это был наиболее открытый участок с крупным сосудом, лежащим практически у поверхности. Препарату ничего не стоило почти молниеносно (вместо обыкновенного минутного перерыва) пробраться прямо к мозгу, опуская ненужный вояж по организму.
Ламийка стиснула зубы, останавливая себя от безуспешного рывка в сторону – еще не хватало сместить иглу с этой пакостью дальше в ткань. В основании горла зажурчало, имитируя насыщенный хищный рык. Затем же сознание слегка помутилось, и девушка покорно опала. Голова упокоилась на противоположном плече, а предостерегающее рычание оборвалось за схлопнувшимися связками. Дыхание на пару минут начисто прекратилось. В распахнутых глазах можно было проследить, как с видимой скоростью расширяются зрачки на фоне контрастно выцветшей бледно-серой радужки. Софи осталась лежать в полной недвижимости и молчании. Сердце бешеным набатом отзывалось в ушах, заглушая все остальные звуки до минимума, хотя сейчас и нельзя сказать, чтобы ее что-либо особенно интересовало.

Реакция на некий острый металлический предмет, беспардонно нарушивший целость тканевых покровов, последовала практически нулевая. Только пальцы вяло приподнялись, даже не сжавшись в кулак, следуя остаточному безусловному рефлексу. В остальном девушка осталась так же неподвижна – что же еще можно ожидать от препарата-анестетика?
Ключевым фактором, поспособствовавшим пробуждению,  послужил столь ненавистный ей табачный дым. Насыщенный сивой сгусток раздражающе подействовал на сенсорные рецепторы на поверхности слизистой носоглотки, и тогда уже организм девушки на том решил, что, если один раз потравили, еще куда ни шло, но когда единовременно и дважды – это явный перебор. Тело рванулось вперед, чуть ли не складываясь при том пополам, и затряслось в надрывном кашле. Еще и явно не сознавая того, Софи одновременно пыталась и отдышаться, наверстать утерянный объем кислорода, и удалить всю эту никотиновую мерзость подальше из легких. И так как те два процесса были сами по себе взаимоисключающи, удавалась сия затея не особо-то успешно. Мышечный спазм, тем не менее, вынужден был отступить от дыхательных путей, но напряжение, вызванное сопротивлением действию введенного раствора, никуда не исчезло.
То, что сейчас очнулось, нельзя было до конца назвать прежней Софией. Это был скорее набор врожденных и встроенных рефлексов, приобретенных инстинктов, а так же профессионально отточенных навыков, которые воспроизводились четко, без всяческих размышлений в ответ на любое раздражение. Когда сбитое свистящее дыхание ее несколько угомонилось, фокусница наконец-таки медленно подняла взгляд вверх. Безразличный, полухищный, исподлобья, с неестественно сжавшимся от шоковой встряски зрачком он был пропитан безумием, именно той его безотчетной фазой.
Неморгающие, широко раскрытые глаза уставились на ученого, словно оценивая сию статую в белом халате, как живую или же как предмет здешней мебели. Потом зрачки в бледно-сером поле юркнули в сторону, наново осматривая лабораторию, а следом за взглядом и криво, приземленно повернулась голова.
Сие ознакомление продолжалось с полминуты. И могло бы успешно длиться и далее, если бы – эка неприятность – ею не было обнаружено то шиловидное устройство, торчащее из левого предплечья. Что-то отдаленно подсказывало, что этой штуковине там стоять не надлежало, и воткнули ее туда явно не от добрых намерений. Так и где же могла быть та последняя враждебная составляющая? Ей сейчас должно быть крайне совестно, а коли не так… кровь за кровушку ответа сыщет.
Девушка оценивающе воззрилась на «шило», затем все в той же манере подняла взгляд обратно на Терри. И кто бы это мог быть? Кто бы ни был, а обязан быть подвержен устранению, причем незамедлительному…
Далее все происходило в крайне ускоренном режиме. Полученное напряжение следовало выдать обратно, ведь ему никак не сиделось спокойно внутри нее: сердце того и гляди ожидало момента, чтобы выпрыгнуть, а нервы ощерились подобно загнанному псу. Посему обыкновенная ее манипуляция, при которой она еще секунд так десять бы повозилась, осуществилась одним слаженным движением: Софи резковато отставила в сторону кисть правой руки, позволяя цепи натянуться, а деформированному звену с мелодичным лязганьем выпасть прочь от своих товарищей, следом не прекращая парада попросту просунула сложенную кисть и через браслет, и через ремень разом. Проделать то можно было достаточно просто – руки не были закреплены в локтях, а поэтому фокусница просто слегка отодвинула локоток в сторону с подлокотника и отвела назад, тем временем ладонь сама по выработавшейся привычке сомкнулась по типу сворачивающегося внутрь листа и плавно прошла оба препятствия. Косточки сустава у запястья на счастье были не выдающиеся, и потому здесь уж практически любые наручники слыли ей не по размеру. Выглядели все вышеуказанные проделки достаточно эффектно, но дальше пуще…
Высвободив руку, девушка явно не намеревалась тем и ограничиться. Все еще не останавливаясь, она выдернула из предплечья злосчастный предмет. Боли Софи так и  не почувствовала, даже еще не задумывалась о ее возможном существовании. Сейчас просто нужно было отдать должок. Крутанув в ладони «переросший дротик», она твердой хваткой зафиксировала его пальцами для точного силового броска… который, кстати, прошел не очень плавно. Колющая штуковина, первоначально предназначавшаяся особенно разумному исследователю, должна была пролететь прямо с вертикальным вращением, практически в последний момент снова перехватилась в кисти, и иллюзионистка отчего-то с чувством швырнула ее в сторону. «Шило» подобно вертолетному винту со свистом провертелось в воздухе параллельно полу и тесно вписалось в щель между плитами стены. При этом удаленный кончик «дротика» мягко задрожал.
Похоже, и в таком состоянии ламийка была не способна навредить другому живому существу… Ну так а что же? Теперь напряжение израсходовалось, раскидывать вражин направо и налево как-то расхотелось. Потому, сухо вздохнув, София устало положила ладонь на рукав, зажимая рану.

Инстинкту самосохранения свести один к одному было вовсе несложно. В особенности, когда оба предполагаемых пути поведения вели к одному исходу. Только при первом отпустить душу в небушко обещали быстро, а во втором предлагали еще помучать перед дальней дорожкой. Выбор был очевиден. Хотя Софи и не рассуждала толком. Как только ученый перешел на неприятное шипение, она медленно повернула голову и отрешенно воззрилась на него. Как смотрят куклы, безучастным остекленевшим взглядом. Ей не важно было, что он там несет, важны были ожидаемые действия от оппонента как от агрессора.
Стоило прорвать пустоту слову «смерть», как шестеренки соприкоснулись, цепь замкнулась. И фокусница замыслила заклинание. Так как фиксация выделенного объекта происходила более благодаря зрительному контакту и наложения выдуманного образа на предмет, то времени должно было уйти больше, чем обычно. Да, наручники успешно вышли из строя и, как следствие, из общей игры. Энергетические потоки открылись, и теперь ничего не мешало немножко поиграть.
Речь неизвестного доктора длилась и длилась. Иллюзия зрела и воплощалась, правда пока лишь концентрировалась в воображении. Софи не мешала безумцу. Эти злые гении вечно любят похвастаться тем, чем собираются убить. И притом непонятно, какой реакции ожидают от жертвы: может, подопытные должны скончаться от приступов всепоглощающего восторга и восхищения? Неважно… все-таки во всем то их право. А время, выделяющееся при этом в невероятном количестве, лишь содействовало последующему произволу обеих сторон.
Итак, ствол смотрел на Софи, а Софи в тот же момент созерцала композицию из колб, баночек и нагревателя чуть правее. В объемной конусовидной колбе над нагревающим элементом мирно бурлила некая субстанция, и тот процесс поглощал ее всю, как смысл существования. От запаянного горлышка восходила газоотводная трубка, поставляющая парообразный продукт далее в следующий сборный сосуд, а из него еще дальше за пределы видимости. Будь девушке хоть какое дело, что и зачем там деется, ее бы, наверно, умилило и заинтересовало происходящее. Но сейчас было как-то не до показательных реакций… Колба должна сослужить ей службу, посмертную…
Финальным аккордом речи ученого послужило характерное звяканье, содеянное разлетевшимся всклянь газоносным сосудом. Трубка мелко задрожала под качающейся колбой, которую в неистовом бурлении так и распирало в стороны. И вот, стоило раскаленной кипящей жидкости пролиться наружу, как она тут же ярко и жгуче вспыхнула, оставив на стенке склянки темный след. Через секунду конус разлетелся и сам, осыпая комнату осколками, а моментально воспламенившаяся жидкость потекла по столу горячей рекой, разрывая емкости с другими реактивами…
На подобную свистопляску отреагировал бы любой здравомыслящий (ну или не совсем) человек, будь он еще жив и готов делать подальше ноги. Пользуясь сложившимся замешательством, которое должна была вызвать ее правдоподобная выдумка, фокусница, почти не разворачивая кисти, выпустила миниатюрную флэшку катиться по полу. Паковочка была миниатюрна, в виде аккуратного картонного колесика с отверстием с обеих сторон в середине, и легко помещалась даже в ее миниатюрной ладони. Коснувшись покрытия и отпружинив от него, флэш выпустил первое дыхание дымка через прошивку и сквозное отверстие в корпусе, при втором столкновении сотворил уже небольшое облачко вокруг себя, а при третьем и четвертом шаге гордо укатился в густой туман.
Вот теперь наступило время игры, в которой ранее выдуманные ходы должны своевременно осуществиться. По полторы и не более секунды на каждый ремешочек, которых и осталось-то всего четыре. И далее - ходу! София бесшумно сорвалась с места, зная, что стрелять в дымку тот псих навряд ли станет: перезаряжать его пороховую доходягу придется часто, да и не до нее ему сейчас, в общем-то… 
Каждому движению свое время. Работал тот прибор, как оговаривалось, или же Терри попросту страху наводил, для ламийки значения не играло. Она в общем-то не собиралась дожидаться премьеры… Все маневры девушки, как и всегда, виделись мягкими и плавными, тем не менее, некоторые из них любому зрителю, даже такому нервному и взвинченному как сейчас, не суждено было увидеть. Плавный никогда не значило медленный.
Ощущения были какими-то странными… Девушка продолжала беречь левую руку, тем паче кровотечение еще и усилилось, стоило ей выпустить иллюзию. Но боль так и не вернулась. Видимо, попросту глупо поступил любезный доктор, решив продолжить эксперименты и не дождавшись окончания действия препарата.
К тому времени как флэш, закончив чадить, разорвался на дюжину мелких ступающих осколков (мелких, искрящих и довольно-таки шумных), ламийка, пригнувшись, в несколько мелких шажочков преодолела пустой проем, который отделял ее особо удобное кресло и столы с приборами на противоположной стороне комнаты, на ходу схватила из резервуара пучок перемешанных хирургических «тыкалок» и устремилась за ближайшую гору из составленных ящиков. Непонятное чувство угнетения почти пропало, как только Софи оказалась за сплошной деревянной стеной. Прежде всего, нужно было закрыть рану – капельки крови, пусть и редкие, достаточно явно выделяли пути ее отхода. Но и еще ранее – убрать ту кривую железку с пораненного запястья. Все же неприятно оттягивает кисть, и огрызок цепи мешается. Посему особенно не спеша, но и не зевая по сторонам, фокусница приступила к раскручиванию неактивного наручника при помощи самого обыкновенного двустороннего скальпеля. Судя по изначальному состоянию помещения, навряд ли здесь когда-либо наличествовала рабочая вытяжка, и потому время на ней все же терпело.

Разобрав «браслет» на гаечки, Софи отложила все запчасти в сторону, закатала рукав. Картина, представшая перед ней, пожалуй, непременно заставила бы ее ужаснуться, будь она в тот момент полностью в себе. А так… Не обращая особенного внимания на довольно-таки глубокую рану в фактически почти полностью пробитом предплечье, а так же напитанный в алом цвете край рукава, обильные дорожки крови, расползающиеся вниз к кисти. С совершенно спокойным видом, словно с ней случается подобное каждый день божий, девушка освободила руку от нити лески, лент в количестве трех штук, которые наличествовали там постоянно в качестве необходимого минимума, и принялась заворачивать рану. Первая полоска лент, замещая собой шину, туго легла выше «пробоины» в милом фиолетовом цвете и завершилась укорачивающим узлом. Вторая в характерном красном с предварительно подложенным под шелковую ткань сложенным хлопчатым платочком была немного посвободней и наличествовала лишь для того, чтобы препятствовать попаданию на место повреждения лишней заразы. И третья, черная, обхватывала запястье и была перекинута через шею, чтобы фиксировать руку неактивном положении.
Закончив ваять узелки за бантики, ламийка вздохнула, на секундочку откинула голову назад и воззрилась в глухой каменный потолок. Что ни говори, сейчас она выглядела очень даже оригинально… Не сказать, чтобы сочетания цветов не дополняли нарядности. Но достаточно потрепанно, причем размазанная запекшаяся и не совсем кровь, ссадина на щеке, заработанная еще во время прошлой перевозки, взъерошенная мокрая шевелюра в дополнение с приобретенным прикидом и совершенно отсутствующим взглядом достаточно ярко дополняли образ.
Ну и куда далее? София уже намеревалась сняться с места, когда некое создание, низко журча, выбежало из «тумана» навстречу ей, заставив заново замереть. Привыкши к тому, что ничего хорошего тут не двигается, не скачет, не бегает, фокусница молча воззрилась на нечто. Сейчас вопрос дальнейших действий составлял лишь один простейший момент – живое оно или же нет? Ведь кружиться и издавать монотонные звуки может не только живущий объект…
Может, это предостережение такое? Ламийка снова издала непродолжительное ворчание, идеально копируя рык пушистого шарика, и замолчала в ожидании реакции. Ее, впрочем, не последовало. Шар с лапами как остался стоять и действовать на нервы, так и не шелохнулся. Что ж, живое или нет, теперь уж оно определенно замолкнет…
Тем же коротким движением, что и ранее, Софи подобрала из кучки позаимствованных инструментов тройку цельнометаллических препаровальных игл, разместив их между пальцами в виде веера, и, не давая комку шерсти как бы то ни было отреагировать, с силой метнула их с явным намерением обсадить непонятного зверька подобно подушке для этих же самых иголок. Небольшое расстояние между ней и жертвочкой, а так же косой бросок, при котором живность не могла уйти в сторону, не насадившись при этом на одно-два острия, сыграли свою роль. И вполне удовлетворенная результатом девушка осторожно сорвалась с места (инструменты, конечно же, были так же прихвачены с собой) и направилась в противоположном направлении от звука шагов так, чтобы постоянно между ней и Терри оставалось любое препятствие из шкафов, ящиков, столов и прочего, не позволяющее заметить ее маневров. Следующим пунктом в ее программе выделялось найти-таки нужную дверь и убраться подальше от сего места.

Нужную дверь найти было не сложно. Во-первых, то вырисовывалась практически единственная дверка нужных размеров на ее пути, да еще и цельнометаллическая, как и положено для подобных заведений на случай проявления «нестабильных» экспериментов. Во-вторых, где б еще стоять мусорному ведру, чистящим принадлежностям да панели с индикаторами?
Все совпадает. Фокусница, неспешно крадучись, приблизилась, словно и сам этот выход таил в себе некую потенциальную опасность. Отложила позаимствованные хирургические приборы на первую подвернувшуюся полочку – чужое же нужно возвращать, а затем неуверенно потянулась оставшейся здоровой ладошкой в ручке. И ее она даже не коснулась.
То непонятное существо снова вырулило откуда-то из проема между шкафами. По-хозяйски, как не в чем ни бывало, быстрехонько перебирая короткими лапами, и заворчало с двойным энтузиазмом. София слегка покривилась, наблюдая, как непонятное животное рьяно наворачивает круги вокруг нее. Похоже, иглы оно уже где-то пристроило и в дополнение изрядно поднаверстало бодрости. Вот в самом-то деле, его б умение да в собственное распоряжение. Так навернешься где-нибудь – и уже в отличной форме. Хотя, пожалуй, тут существуешь какая-то закономерность – важно где и на какую часть тела схлопотать проблемы…
Особенно не церемонясь, девушка выудила из собрания уборочного инвентаря первое попавшееся приспособление, что-то вроде щетки, и от всей души, красочным крикетным ударом засадила подметательной щетиной по проносящемуся мимо пушистому комку. Неведомый зверь эффектно исчез из поля зрения, уносясь с приданым ускорением в глубины лаборатории и разбивая на ходу все то, во что врезался. Ламийка же снова вернула позаимствованный инструмент на место и теперь без всякого стеснения потянула дверную ручку и вышла.
Оказавшись в коридоре, она плотно прикрыла створку и прижалась к ней спиной. Что-то было не так… Иллюзионистка выудила из кармашка еще один платочек, привязанный к гирлянде, открепила. Совсем не так, как следует бы быть. Продела все той же единственной свободной рукой платок сквозь обе замковые петли на двери и, не глядя, несколькими заученными манипуляциями кисти провязала плотный булинь, завершив его контрольным узелком на остатках ткани. Как-никак, а особенно разумного врача это должно остановить. Далее Софи неловкими спотыкающимися шажками двинулась вдоль по коридору. Сбивчивое дыхание, возвращающийся к норме сердечный ритм, а так же небольшое помутнение в глазах свидетельствовали о том, что действие той экспериментальной гадости подходит к концу и к ней быстро и верно возвращается прежний рассудок. И вместе с ним осознание всего произошедшего. И еще в дополнение к тому – боль.
- Что же я наделала? – отзывается дрожащий голос, ясно-серый живой взгляд скользит по сплошным каменным стенам. Иллюзионистка прижимается к кладке боком за углом, судорожно сжимая пораненное предплечье и стараясь не запищать. Кругом тишина – ни движений, ни звуков. Только потрескивает-помигивает осветительная лампа…
Девушка спряталась в тени у проема, чтобы можно было наблюдать за тем, что произойдет в коридоре без риска сразу же быть замеченной. Отступать все равно уже слишком поздно. Неприятностей она, должно быть, нахватала на каждый квадратный миллиметр самоей себя, до конца жизни хватит. И кстати, конец тот вполне способен значительно приблизиться. Ежели не случится с ней какого невероятного чуда. Чудо, так где же ты?
Меж тем, новая задумка – очередное подготовительное заклинание касается кончиков пальцев. Девушка еще раз мысленно порадовалась тому, что при использовании магия не задействует видимых печатей. А то бы зрители знали, в чем состоит фокус.
«Только бы повезло, только бы получилось».
Подавляя гримасу боли и массу звуков сопутствующих очередному приступу боли, София слегка сползла по стене вниз. В глазах на несколько секунд непроглядно потемнело, и фокусница воспротивилась всей своей сущностью, лишь бы не уйти из сознания, лишь бы не выпустить иллюзии. Не для того она такую свистопляску с выходом в зал в прошлом помещении устроила. Не для того, чтобы сейчас так глупо сдаться.
«Только бы с ними там все было нормально…»

Звуки с недавних пор просто до боли (в прямом смысле слова) знакомого голоса заставили отшатнуться назад. Только за спиной и так располагалась холодная каменная стена, с которой София уже не прочь была слиться. Страх не проявлялся, вовсе нет – в свое время наставник отучил ее страшиться каких бы то ни было жизненных ситуаций. Они ведь являются элементами самой большого человеческого обмана - жизни… а, значит, как и иллюзиями, ими тоже можно управлять. В общем-то, это не значило, что у фокусницы не было собственных кошмаров. Она страшилась многого, в основном некоторых возможных своих состояний…
Шаги медленно приближались. И как бы мысленно девушка не желала отсрочить момент встречи с тем индивидуумом, все ее стремления не играли никакой роли. Терранс не оставлял ей выбора. Похоже, что она снова заперта. И потому придется его остановить.
Сплошная тень в углу разлилась в голубоватом свечении, и в коридор безжизненными бледными огоньками поглядело новое творение. Оно бесшумно втянуло воздух костяными прогалами на месте носа, а затем выпустило через оголенную пасть клубок концентрированного ледяного пара. Воздух захрустел и задрожал от морозца. Как показывали ему по виду отсутствующие органы чувств, добыча находилась рядом и при этом по своей воле ступала навстречу. Как же глупо со стороны жертвы. Когтистая лапа шагнула вперед, и странное создание развернуло корпус, наклонило голову, а точнее голый, покрытый корочкой льда и инея, череп в коридор.
Потом последовал мгновенный бросок вперед. Нагнать добычу. Не давая опомниться, настигнуть. Обезвредить. И устранить. Тварь двигалась полускачками-полупрыжками, как и живущие представители ее вида. Бесшумно, грациозно. В последних трех метрах от ученого, оно даже совершило красочный вираж по стене, чтобы набрать высоты, оттолкнулось задними лапами и с неистовой силой повалило его, прижав к полу руки и само его содержание в халате. Точнее сказать, тут даже виновато было не животное – врач сразил себя сам при виде «такого».
Перед ним, а точнее над ним возвышался самый настоящий homunculus. Или, если вернее, lyniculus. Синтетическая душа в механическом каркасе. Хотя какая там механика? Обычный укрепленный скелет рыси в натуральную величину, замкнутые шарниры вместо суставов, отточенные когти и клыки. Наличие действующего духа подтверждала сокращающаяся сапфировая сфера с рваными краями, помещенная внутри грудной клетки каркаса, а так же призрачная голубоватая аура, по своим очертаниями имитирующая подобные у подлинный рыси.
Кошечка с охотничьим энтузиазмом взмахнула коротким хвостом из стороны в сторону, а затем опустила голую морду над лицом любопытного профессора. Или же – существо более всего интересовала его шея и способы нарушения целостности ее покровов. Терри теперь мог довольно-таки внимательно осмотреть трехуровневую печать, размещенную у рыси на черепе – алхимический круг в виде крылатого змия, поедающего свой же хвост, а в нем шестиугольная звезда (знак завершения великого Деланья), и уже в самой середине обыкновенная снежинка (символ стихийной принадлежности). И мог он наслаждаться сим зрелищем ровно до тех пор, пока стекла очков не начали покрываться причудливыми «зимними узорами» от холодного дыхания зверя, кожа леденеть, а кровь в сосудах потихонечку готовиться к кристаллизации.
Тем временем, девушка старалась это самое время зря не терять и доступной в наличии рукой обшаривала поверхность двери в поисках ручки или хотя бы замочной скважины. Готова она была к сравнительно любому замку, любой подлости или хитрости. Успех зависит лишь от отведенного времени… Но единственный и самый безобразной ход событий мог заключаться в том, что дверка окажется односторонней – вообще без ничего. И тогда уж финал… Снять с петель или же окислить крепления, как ранее сделал ученый, она не сможет. Ибо ничем подобным не располагает.